Эрида́н (лат. Eridanus, Eri) — созвездие Южного полушария, шестое по площади среди современных созвездий. Вытянуто от небесного экватора на юг до склонения −58°. Занимает на небе площадь 1137,9 квадратного градуса, содержит 187 звёзд, видимых невооружённым глазом.
Эридан — древнее созвездие. Греки приписывали его Евдоксу, но он, вероятно, только автор первого описания созвездия. Из-за извилистой формы во многих культурах созвездие отождествлялось с рекой. Под этим именем включено в каталог звёздного неба Клавдия Птолемея «Альмагест». Собственно Эридан — река в древнегреческой мифологии, идентифицируемая с различными реками, в частности с Евфратом, По и Нилом. Название главной звезды созвездия, Ахернар, означает по-арабски «конец реки».
Эридан обычно ассоциируется с мифом о Фаэтоне, сыне Гелиоса, который не справился с управлением небесной колесницей Солнца. По одной версии мифа, Зевс поразил Фаэтона молнией и сбросил в реку Эридан, по другой — созвездие представляет собой извилистый путь колесницы.
Эридан — одно из наиболее протяжённых созвездий Южного небесного полушария. Частично наблюдается на всей территории России; чем южнее пункт наблюдения, тем больший фрагмент виден. Однако самую южную часть (ту, в которой находится ярчайшая звезда Эридана — Ахернар) невозможно увидеть не только в России, но и на всей постсоветской территории.
Здравствуйте, литгалатчане. Сегодня я расскажу вам о созвездии Эридан. А точнее, о первой его части. Хотя это не очень большое созвездие – в рубрике на данный момент 101 произведение в открытом доступе – но мне понравилось намного больше стихотворений, нежели можно включить в подборку. Поэтому я решила разделить свой обзор на две части, хотя можно было сделать и три, и четыре.
В пять утра просыпаюсь, хватаю стакан с водой, лихорадочно выпиваю большими глотками. Старый сон. Старый страх. Сквозь туман густой я бреду, спотыкаясь о каждый камень, но не знаю – зачем-почему-куда? О предательстве ворон кричит с болота.
Разбудить бы тебя, рассказать, что пришла беда, только ты после вахты совсем измотан. Да и будет всё то же – мол, надо сходить к врачу, и лекарство пора принимать от астмы. Ты не веришь. Поэтому я молчу. И учусь забывать, каждый раз – напрасно.
А во сне – задыхаюсь и чувствую жар костра! Наземь падают птицы, собаки не могут лаять.
Я на сайте случайном прочла вчера: наши сны – это генная память...
Испугавшись спросонья, бормочешь – дыши, дыши! Что-то шепчешь про отпуск в Руане, целуешь жадно. Тишина. Лишь на выдохе имя моё дрожит: Жаааннаа…
Очень сильное стихотворение! И по сюжету/смыслу, и по исполнению. Энергичное, в нём даже не тревога ощущается, а настоящая паника (как и бывает при приступах астмы).
В пять утра просыпаюсь, хватаю стакан с водой, лихорадочно выпиваю большими глотками. Старый сон. Старый страх. … И учусь забывать, каждый раз – напрасно.
А во сне – задыхаюсь и чувствую жар костра! Наземь падают птицы, собаки не могут лаять. – вот он – приснившийся ужас.
Я на сайте случайном прочла вчера: наши сны – это генная память... – интересная подводка, после которой концовка стихотворения становится однозначно понятной, но от этого не менее неожиданной:
Мне часто снится горная река: с крутых зубастых скал её рука под крымским солнцем тянется к долине, где зреет и хмелеет виноград, где в роще можжевельники царят, где я всегда ношу чужое имя.
Джаным, прекрасной лилии милей, бежит навстречу: – Здравствуй, Эдигей! – прильнув к груди, обхватывает шею. И пахнет мёдом прядь её волос. Я смелый воин, я силён и росл, но возле Джанике своей робею.
В её глазах внезапно вижу страх. Раскаты грома слышатся в горах, пещерный город, как халва, крошится, и время ускоряет лёгкий бег. Смотрю, а Джанике не человек, а маленькая трепетная птица…
Накрыла степь обманчивая мгла. Враги вокруг, их лицам несть числа, мелькают стрелы, лязгают кинжалы. И вот лежу, к земле копьём прижат, останки оплетает виноград, оплакивая гибель соком алым.
...Протяжный крик пронзает пустоту. Под зуммер просыпаюсь, весь в поту, курить до сумасшествия охота. Распахиваю в сумраке окно – там птица на ветвях следит за мной, и льётся горьковатый запах мёда.
И ещё один сон. Лиричное начало, переплетённое красивыми образами:
«где зреет и хмелеет виноград, где в роще можжевельники царят»
«И пахнет мёдом прядь её волос»
внезапно превращается в полную ужаса картину:
Враги вокруг, их лицам несть числа, мелькают стрелы, лязгают кинжалы. И вот лежу, к земле копьём прижат, останки оплетает виноград…
И замечательная концовка, расставляющая точки над i:
Распахиваю в сумраке окно – там птица на ветвях следит за мной, и льётся горьковатый запах мёда..
снова свобода! снова она не в радость, сколько веков из памяти ни стирай. если ты вдруг сумела сбежать из ада, вряд ли тебе когда-нибудь светит рай.
тот, кто поймал, не бросит свою добычу - мчится по следу опытным гончим псом. демон тебя узнает в любом обличье, вцепится мёртвой хваткой, отравит сон.
знает, какие выбрать и кнут, и пряник. знаешь, ему приятно тебя ловить. если успеет, в сердце ножом застрянет. или придет под видом большой любви.
ты не устала прыгать из тела в тело, в разных веках и странах рождаясь вновь? разве такой свободы тогда хотелось? разве теперь не хочешь судьбы иной?
мир превратился в копию адской клетки, кажется жизнь не жизнью — дурацким шоу. вырваться прочь бы с этой дрянной планетки... слышишь? беги! он снова тебя нашёл!
И ещё одно удивительное стихотворение, которое захватывает с самого начала:
снова свобода! снова она не в радость, сколько веков из памяти ни стирай. если ты вдруг сумела сбежать из ада, вряд ли тебе когда-нибудь светит рай.
И держит в напряжении до конца:
ты не устала прыгать из тела в тело, в разных веках и странах рождаясь вновь?
Верит Паму́лу - в город живым дойдёт. Просто устал и солнце палит в зените. Рядом завыл голодный степной койот, То ли жалеет, то ли беду предвидит. Спрятан надёжно острый червлёный нож. В пятнах клинок от бурой засохшей крови. - Ранил врага, с которым лицом похож, Словно двойник. В иллюзии мир условен. Время плывёт в кармический круг гало. Жалит тоска, покой разрывая в клочья. Ждёт его дома маленькая Лао́к. Свидеться бы, да нечисть опять морочит. Липкий туман вползает улиткой в мозг. Странный мираж. Вонючий, как запах скунса. Рядом ущелье. Где же висячий мост? Старый Памулу плюнул и чертыхнулся. Как тут найти, когда не видать ни зги... Кажется, мир изменчив и эфемерен. Воет койот - идущий давно погиб. Призрак бредёт. Но Вечность в Памулу верит.
Первое, что я сделала, увидев это стихотворение, стала искать в интернете какую-нибудь легенду о Памулу. Но не нашла. Вероятно, это авторская легенда об ищущем дорогу домой призраке. И она удалась, на мой взгляд. Интересное получилось стихотворение, эмоционально напряжённое.
Плазменно цвёл клематис... В зарослях царь-крапивы Пышно лианы вились, лёгкие, словно тлен. Пчёлы тигровой масти пили нектар малиновый В дремлющем изобилии краснокирпичных стен. Помню, я в Дом входила, мебели было мало, Я по коврам шагала снежно-седой травы. Маленькие кадила в лужицах отражались И освещали залы, полные синевы. Небо вливалось в окна, весь потолок был высью, Что-то я здесь искала, но потеряла след. Словно в глубоком коконе я оказалась, мысли Бились о стены жалобно, только спасенья нет. Тихо взмолилась: Боже, выпусти из неволи, Я заблудилась, каюсь, больше не загляну! Дом трепетал до дрожи, даже смеялся, что ли, Но приближался к краю, ведшему в глубину. Бабочку-пестрокрылку ветер занёс в окошко, Как иногда послушен бабочки той эффект! Бездна почти раскрылась, Дом ошалел, похоже, Я заглянула в Душу - ей миллионы лет. Кажется, наши души переплелись печалями, И за далёкой гранью, где мотылёк завис, Я ожила в минувшем... Дом за семью печатями Любит меня - и тянет вслед за собою, вниз. Ветер завыл мятежный, кокон разбился хрупкий, Бабочки яркий ластик стёр белизну тоски. Я уловила нежность и протянула руки, Но не хватило пластики... Здравствуйте, мотыльки!
Дом разрушался долго, я на холме стояла: Чахла в саду крапива, путался цвет древес. Я б не смотрела, только... Дом поклонился вяло, Тяжко подполз к обрыву - и навсегда исчез. Мягко брела по тропке мимо ветвистых сосен, Вышла в луга за лесом и улеглась в траву. Счастье, сначала робкое, лилось в меня амброзией. Я не ищу эксцессов, просто легко живу.
Это стихотворение для меня – настоящая мистика. Что это за дом такой – так и осталось для меня загадкой. Но стихотворение очень понравилось!
Слышишь, тишина плывет над морем, И почти не виден горизонт В темно-фиолетовом просторе. В звездной чаше спит Эвксинский Понт
Сны его светлы и величавы, В них вздымают ростры корабли, И сыны Эллады ради славы Уплывают к мифам от земли.
Ночь глядит глазами Пенелопы, Поднимает парус свой Ясон, Дым клубится в кузнице киклопа, И грозит трезубцем Посейдон.
Мы же не титаны и не боги, И сидим с тобой на берегу, Волны лижут нам босые ноги, Рассыпаясь в звезды на бегу.
Облака плывут по дну лагуны И мерцают стайки светлячков. А над нами в раковине лунной Зреет жемчуг будущих веков.
Может быть, кто-то скажет, что это стихотворение не особенно мистическое. Возможно. Но мистика ведь тоже разной бывает. Это звёздно-морская мистика, мифологичная и лиричная. И вновь сон, но только на этот раз сон моря.
В темно-фиолетовом просторе. В звездной чаше спит Эвксинский Понт
Концовка красивая и загадочная:
А над нами в раковине лунной Зреет жемчуг будущих веков
Апокалипсис принял обличье морского гада. Злобный змей, извиваясь, грозит поглотить луну — кто не ангел, погибнет от тьмы и густого смрада, кто не праведник, проклятым прахом пойдёт ко дну.
С высоты, порождая геенну и смертный ужас, извержение космоса катится в океан. И вскипает вода, как уха на рыбацкий ужин, в ней резвится и пламенем пышет Левиафан.
Что ты знаешь, Доре*, о Творце и Его просчётах, меч вонзая в дракона по самую рукоять? Кто-то вымер, а кто-то уполз доживать в болота. Было семь океанов, а ныне осталось пять.
То пожар, то потоп ради грозных Его уроков, войны, вирусы, поиск выходов из тупика... Мы живём под пятой, под Его неусыпным оком, прославляя ошибки в созданных Им ДНК
И вновь насыщенное ужасом стихотворение. Ну какая же мистика без чудовищ?
Апокалипсис принял обличье морского гада. Злобный змей, извиваясь, грозит поглотить луну
С высоты, порождая геенну и смертный ужас, извержение космоса катится в океан. И вскипает вода, как уха на рыбацкий ужин, в ней резвится и пламенем пышет Левиафан.
Очень сильный и даже по своей сути страшный финал.
Вообще Марина меня поразила. Мне больше знакомы её иронические, юмористические стихи, стихи для детей. Мистику встретила впервые, да какую!..
Он всегда приходит из ниоткуда, Словно шорох капель по черепице, В час, когда туманом восток окутан И смолкают разом ночные птицы. Старый плащ с опущенным капюшоном Защищает лучше иных доспехов, Но всегда, откуда бы ни пришел он, По пятам чуть слышно крадется эхо. Затаив дыханье, он осторожно Гладит тени серые по загривкам. В колыбельной, трепетной и тревожной, Скрыт осенней нежности горький привкус. В каждой ноте странно знакомой гаммы Ждет дорога, только идти - ему ли? Путь измерен крошечными шагами В лабиринтах узких и темных улиц. Тишина и звук - колдовские нити, Город спит под шелковой паутиной. Песни тоже лгут, но к чему винить их, Если это сказка наполовину, Если сердце сбившимся метрономом Отмеряет такты, минуты, годы...
Каждый вечер я выхожу из дома, Чтоб идти на зов своей несвободы. Я давно не жду ни шагов, ни чуда, Ни свечных огней в черных дырах окон. Я уже не знаю, чего хочу я И смогу ли выбраться из потока, Что несет меня так легко и мягко, Будто лист опавший держа в ладони. На рассвете дождь пахнет дикой мятой. На рассвете сны - не сыскать бездонней. Но покуда небо черней агата, Ночь в горсти катает предчувствий щебень. Я не знаю - прятаться, убегать ли, Чтобы утром грезить о возвращенье?
Явь течет рекою меж берегами, Время стынет патокой - вязкой, клейкой. Я бездомной крысой ищу свой Гамельн, Чтобы вновь услышать звучанье флейты.
Не знаю, что сказать об этом стихотворении. Оно просто классное. Оно завораживает, строки ведут за собой, словно звуки волшебной флейты.
Будто лёгкими штрихами, но так замечательно нарисована картинка:
В колыбельной, трепетной и тревожной, Скрыт осенней нежности горький привкус.
Тишина и звук - колдовские нити, Город спит под шелковой паутиной.
На рассвете дождь пахнет дикой мятой. На рассвете сны - не сыскать бездонней.
Концовка отличная: Я бездомной крысой ищу свой Гамельн, Чтобы вновь услышать звучанье флейты.
раз-два-три-четыре-пять тать идёт людей считать пить целебное питьё сердце горькое твоё
прячу имя тень лицо крест фамильное кольцо неразгаданные сны новогодний шар луны
в пыльном ворохе старья серой мышью прячусь я
чу! железная сова ищет вещие слова чертит чуждый алфавит на торцах гранитных плит жжёт кленовые листы
из кошачьей темноты смотрит в душу медный глаз
пять четыре три два раз
Ну и раз уж я добралась до грызунов (люблю я грызунов) и рассказала вам про крысу, не могу не рассказать ещё и про мышь – удивительную мистическую мышь, мышь-загадку. Это такая немножко жуткая, на мой взгляд, считалочка.
прячу имя тень лицо крест фамильное кольцо неразгаданные сны новогодний шар луны
в пыльном ворохе старья серой мышью прячусь я
Правда же перекликается немножко с предыдущим стихотворением? Я бездомной крысой ищу свой Гамельн - серой мышью прячусь я Это просто мистика))
Спасибо авторам за замечательные мистические стихи, необычные и завораживающие.
Очень интересная подборка! Спасибо, Ирина, за такую приятную кампанию! Я, действительно почти не пишу мистики, но это не значит, что она не мучит и не ужасает. Люди придумывают и запускают в реал столько гадкого — поистине "cон разума рождает чудовищ".
Замечательная подборка, Ирина! Большинство стихотворений я уже читала, но сейчас перечитала их с неменьшим удовольствием. Спасибо за такую возможность! )
Хорошая подборка, приятно в ней оказаться. Спасибо, Ирина!)
Доброго лета тебе!
Пышноцветного и многонасекомого (?) тебе лета!
Счастливого, короче)))
Ох уж эта Тень... сперва читателя умаслит красивостями всякими, а затем то меч вытащит, то пистолет... )))))))
Я, действительно почти не пишу мистики, но это не значит, что она не мучит и не ужасает.
Люди придумывают и запускают в реал столько гадкого — поистине "cон разума рождает чудовищ".